Вадим Бабенко
Прости меня, мой маленький отряд -
моей трубе не спеть походной песни,
не прозвучать в каком-нибудь бою,
и призраки, построенные в ряд,
все ловят взгляд и требуют: «Воскресни,»
но чувствуют беспомощность свою.
——-
Пора прошла. Я напророчил вам
грядущую компанью, и похоже,
все было зря – по тысяче причин.
Теперь со мной горячим головам
не по пути, и осторожным тоже:
труба молчит, и путь неразличим.
——-
Противнику от собственных потерь
не цепенеть, на промахи не злиться,
в отчаяньи – по-правде говоря,
никто не знал – и раньше, и теперь -
что мы вообще готовились сразиться,
старательно укрытия творя.
——-
Не проиграв, но выйдя из игры,
мы лишь глядим в безоблачные дали,
где мечутся меж выжженных полей
для нас неподходящие миры,
по нашим одиночествам едва ли
скучавшие в беспечности своей.
——-
И мы несемся в стонущих авто,
гонимы раскаленными ветрами,
навстречу им, покорные судьбе,
готовые к возмездию за то,
что до сих пор не выдумали сами
сражения достойного себе.
——-
А впереди, в разбросанных клочках
разбитых туч, закат встает без спешки,
пылающий невиданным огнем,
и бесится в измученных зрачках
проклятый знак презрительной усмешки,
как будто нарисованный на нем.
1994
